Метро устало находиться под землёй. Только изредка удавалось глотнуть свежего воздуха, увидеть деревья и здания. Каждый день приходилось по много часов рыть землю, снова и снова пронзать ее головой поезда. Такая у метро была работа.
Метро завидовало электричкам и трамваям. Те тоже ездили по рельсам, но всегда на поверхности. Они видели смену времен года, как вырастает новая трава, как встаёт и садится солнце. Они слышали, как поют птицы, как дует ветер, как громыхают громы.
Электричка может уехать далеко-далеко, пронося себя через лес, поля, целые страны. Трамваи каждый день любуются на великолепные города с широкими улицами и старинными зданиями. Они издают тихий и спокойный стук счастливого транспорта, нашедшего свое место и гармонию в жизни. Их все любят. Метро было красиво, но несчастливо. Его так не любили и не ценили, несмотря на все заслуги и старания.
Метро хотело вырваться из этого порочного подземного ада! Встать на высокие сваи, вытянуться длиннее, умчаться дальше, намного дальше! В другие города, в другие страны. Оно могло бы стать ещё быстрее, чтобы собственный бег вызывал радость и бурный восторг. Было бы куда бежать! Оно могло бы даже встать вертикально и взмыть ввысь навстречу солнцу.
Была еще одна причина зависти метро к своим наземным собратьям. Думать о ней было сладко и в то же время нестерпимо горько — внутри их вагонов разговаривали люди. Метро привыкло к темноте и неразборчивому шуму, но никак не могло смириться с тем, что люди в нем почти не разговаривают, зато часто ругаются. Метро это расстраивало. Хотелось слышать добрые, душевные разговоры — наподобие тех, которые люди ведут в электричках дальнего следования: целые жизни и хитросплетения судеб раскрывались в них. Незнакомые друг с другом люди делились самым сокровенным и меняли друг друга навсегда. Как же метро не хватало тепла и магии подобных встреч. Проклятый шум и переполненность большого города!..
А еще было бы здорово... Но нет, это уже совсем пустые фантазии — чтобы люди в метро пили чай. Да-да, именно чай: крепкий, горячий и ароматный. Метро казалось, что именно так можно с легкостью настроить людей на беседу: поставить в каждом вагоне чайнички с заваркой, разноцветные веселые чашки на любой вкус и пусть каждый сможет налить себе благоухающий напиток, растапливающий сердца. Ах, если бы...
Обычно под подобные мысли метро ехало поздно ночью в холодное депо и там, замечтавшись, засыпало. Ему снились пышные деревья, растущие прямо внутри вагонов, и снующие среди пассажиров дикие звери, под люстрами станций порхали птицы всех немыслимых цветов, а из огромных чайников лился жасминовый чай, разливаясь рекой, в которой купались радостные, счастливые люди...